Шамиль Тарпищев рассказал в интервью «МН» о выносливости, дипломатии в спорте и любви к большому теннису.
— Кубку Кремля скоро четверть века, солидный юбилей. А трибуны в «Олимпийском» пустые. Состав слабоват или вообще интерес к теннису упал?
— У нашей публики менталитет своеобразный. Англичане свой «Уимблдон» не выигрывали с 1938 года в соревнованиях мужчин и с 1977-го у женщин, но народ ходит, корты битком набиты. Для них награждение — важная часть матча, даже если награждают не своих. А у нас публика уходит с церемонии, даже если свои победили.
— Вы про поведение публики, а я про состав участников.
— Я одно от другого не отделяю. Любишь турнир — сохраняй ему верность. Тем более что в Москве серьезных матчей не было давно. Однако статистика билетных продаж показывает: в этом году зрителей будет больше, чем в предыдущем. Начиная с четвертьфиналов трибуны заполнятся. А насчет состава — это вопрос финансовый. Когда женский турнир у нас входил по рейтингу в мировую супердевятку, а мужской — в двадцатку, естественно, народу было больше: рейтинговых очков можно было заработать больше, приезжали сильнейшие. Но при реорганизации международного рейтингового календаря мы потеряли свой статус, поскольку за него нужно было заплатить весьма приличную сумму — около 32 млн долларов.
— Вы должны были заплатить федерации тенниса?
— Международная федерация тут ни при чем. ATP (Association of Tennis Professionals) и WTA (Women's Tennis Association) — организации частные. А Международная теннисная федерация владеет только четырьмя турнирами «Большого шлема», молодежным юношеским календарем, Кубком Дэвиса и Кубком федерации. С частными же турнирами ситуация такая: при реорганизации календаря ты можешь либо стать владельцем турнира, выкупив его, либо приобрести лицензию на его проведение. На все нужны деньги. Китай проводил три финальных турнира чемпионата мира, заплатив за каждый около $12 млн, а за каждый «Мастерс» он выложил в несколько раз больше — ему нужен теннис, а нам, по-видимому, нет. Нам во всяком случае никто не помог с деньгами, чтобы мы могли и статус сохранить, и выбрать такую неделю на финише сезона, когда все лидеры дерутся за рейтинговые очки.
— А как Кубок Кремля вообще появился в Москве? Четверть века назад теннис был стране нужнее?
— Бизнесмен Сассон Какшури предложил проводить это соревнование в СССР, тогда огромную роль в приглашении турнира к нам и в его финансировании сыграл Иван Силаев, председатель Совета министров России. Проблемы были огромные — даже с названием. Разрешение на слово «Кремль» в названии пришлось получать в ЦК КПСС.
Большой в теннисе
Шамиль Тарпищев — теннисист, тренер. Окончил Государственный центральный институт физической культуры. Неоднократный победитель российских и международных соревнований по теннису. Мастер спорта, трижды входил в десятку лучших теннисистов страны. С 1974 по 1991 год был главным тренером сборной СССР по теннису, с 1991 года тренирует российских теннисистов и сделал нашу команду одной из сильнейших в мире. Его воспитанниками были, в частности, Евгений Кафельников, Марат Сафин, Мария Шарапова. Был личным тренером по теннису Бориса Ельцина. В 1994–1996 годах возглавлял Госкомитет по физкультуре и туризму РФ. Президент Всероссийской федерации тенниса, председатель совета директоров «Кубка Кремля». Автор книг «Корт зовет» (1988), «Теннис. Первые шаги» (1990), «Азбука тенниса» (1999, соавтор), «Самый длинный матч» (1999).
— Так это наследие СССР? У меня в сознании — и, думаю, не у меня одного — этот турнир прочно связан с именем Бориса Николаевича Ельцина. Да и вообще считается, что именно Ельцин стоял у истоков большого тенниса в России.
— Ельцин открыл теннис, прилюдно выйдя на корт в шортах, с ракеткой в руке. Он тем самым показал, что теннис — нормальный вид спорта, не «бабский», не «белоштанный», как нередко писали у нас раньше. Пошли телетрансляции, переводы западных изданий по теннису. Ельцин начал играть в конце 80-х, причем эту заслугу мне приписывают. Но он играл и до меня. Я стал играть в паре с ним только в 1988-м. А с 1993 года он участвовал в соревнованиях «Большая шляпа» среди любителей. Конечно, это привлекало внимание. Но при этом нужно понимать, что в 70-е годы средний уровень тенниса в СССР был очень высок — даже по мировым меркам. Не было бы никакого подъема, если бы не такой фундамент. Я проводил сравнения: тогда, к примеру, сотый игрок СССР был бы первым в соревнованиях среди сотых игроков любой другой страны. В ЦК партии был инструктор по теннису, теннис преподавали в МГИМО, у дипломатов он всегда был в фаворе, это был обязательный вид спорта в подготовке космонавтов. Правда, поскольку теннис не был олимпийским видом спорта, это мешало его массовости, он в силу своей элитарности концентрировался лишь в крупных городах.
— А почему, кстати, теннис так поздно вошел в олимпийскую программу?
— Вошел-то он самым первым, в 1896 году, но в 1924-м выбыл из-за конфликта президента Международной федерации тенниса и руководства МОК. Дело в том, что теннис очень быстро превратился из любительского вида спорта в профессиональный, а участие профессионалов в Играх противоречило Олимпийской хартии. Снова теннис вошел в олимпийские виды спорта уже в 1988-м. Кстати, в этом году отмечается 100-летие нашего участия в Олимпиадах, граф Сумароков и Александр Аленицын стали первыми российскими теннисистами — участниками Олимпийских игр в Стокгольме в 1912 году. Вошли в число шестнадцати сильнейших. Так что у нас богатая история.
— Приятно это сознавать. Но на то, чтобы Москва принимала турнир действительно высокого класса, $32 млн в стране не нашлось?
— Увы, теннис не считается в России народной игрой, первые у нас — футбол и хоккей.
— Но мы же видели: в какой-то момент произошел перелом — толпы родителей стали осаждать теннисные школы. Что случилось?
— Колоссальный толчок развитию тенниса в стране, несомненно, дала Аня Курникова, которая в то время была для нас лучшим пиаром. На нее шли, ее боготворили, на нее смотрели и родители, и дети. Ей завидовали. Стали сопоставлять ее заработки со своими, стали сравнивать затраты на теннис в мире и у нас. После Курниковой в стране реально начался детский теннисный бум. Теперь эту эстафету приняла Маша Шарапова — в спортивном мире женщина номер один, она знамя несла на лондонской Олимпиаде, все по ней с ума сходили в Олимпийской деревне, звезды других видов спорта фотографировались с ней и брали у нее автографы. В отличие от Курниковой Маша фанатично предана теннису, ее не отвлекают от игры никакие рекламные контракты. Для нее сначала теннис, потом все остальное. Мы не всегда даже отдаем себе отчет в том, насколько для страны важны такие звезды. Мне как-то Лужков позвонил из Японии: «Шамиль, я тебя поздравляю!» — «С чем?» — «Мы подписали контракт с японцами». — «Я-то тут при чем?» Пауза, а потом он объясняет: «Японцы подписали контракт с такими комментариями «хотим с вами сотрудничать, у вас же есть Шарапова». Так что считаю, теннис — лучший посол и мира, и бизнеса.
— И как же вы допустили, что вместо нашей Маши теперь на первой строчке мирового рейтинга белоруска Вика Азаренко?
— Это спорт. И, кстати, Азаренко еще не добилась результата Шараповой, которая вошла в десятку сильнейших теннисисток мира, выиграв за год четыре турнира «Большого шлема». Азаренко этого надо еще достичь.
— Вы понимаете, сколько в этих победах таланта, а сколько труда? Вообще кто самый талантливый игрок, с которым вам приходилось иметь дело как тренеру и капитану сборной?
— В СССР таким был Игорь Пилипчук из Львова.
— Первый раз слышу это имя. А в чем его талант выражался?
— В уникальном сочетании физических качеств, обязательных для нашего вида спорта, — он был и быстрым, и выносливым. Такой рождается один на 25 тыс. теннисистов. Ну еще голова от природы должна работать так, чтобы спортсмен тактику выстраивал, мяч чувствовал, прогнозировал действия противника. Это трудно воспитать, но есть люди, одаренные этими чувствами от природы. Но чтобы в комплексе все это сошлось у одного человека, такого мне встречать больше не приходилось.
— А в чем же Пилипчук проигрывал? Серьезных успехов он ведь не достиг, как я понимаю?
— Помню, были соревнования социалистических стран, к нему подходит чех Иван Лендл, будущая мировая звезда, и говорит: «Пошли, нам сейчас играть надо». А он в ответ: «Вот пиво допью — и пойдем». И буквально снес Лендла с корта. Но любой талант должен расти, а у него не было стремления к этому.
— Жалко было его терять?
— Да, мы пытались что-то сделать, но он все бросил, ушел из тенниса. И, кстати, не жалеет об этом. Как-то встретил его во Львове в церкви, он стал очень набожным, нашими спортивными делами не интересуется.
— А был среди ваших подопечных такой талант, у которого все получилось?
— Марат Сафин. Он-то своего добился, стал первым номером в мировом рейтинге, но свой талант тоже не до конца раскрыл. Если бы он работал, как Роджер Федерер, то лет шесть подряд был бы первым. Мне кажется, он был больше художник, творец, чем спортсмен. В ходе гейма один мяч у него непременно был необычным, фокусным. Но в общем, если все черты лучшего теннисиста собрать, то ближе всего к идеалу будет швейцарец Федерер.
— А Пит Сампрас?
— Он не выигрывал на грунте.
— Часто говорят, что теннис — спорт родителей.
— Это в основном у нас. Каждый родитель считает своего ребенка самым способным. Почитав в газетах про гонорары, родители надеются, что и их ребенок будет столько же зарабатывать. Но они не понимают, что в Европе в теннис играют 26 млн человек, в мире — более 70 млн. А сотня мировая с ее призовыми только одна. Но ситуация быстро меняется. Среднее поколение родителей, от 35 лет, уже видит теннис для своих детей не как средство заработка, а как занятие, досуг на всю жизнь. На Западе везде играют в теннис. Это ведь не просто физическая тренировка, но и способ релаксации. Ельцин мне говорил, что у него только во время игры в теннис голова отдыхала.
— Теперь, когда в теннис играют миллионы, вам стало легче искать таланты?
— Я сравнивал результаты тестирования 14-летних ребят из сборной Чехии и наших — в 70-е годы и сейчас. То поколение по физическим кондициям изначально было на 30% лучше нынешнего. Это колоссальное стартовое преимущество.
Есть такая профессия
Федерация тенниса России выступила с обращением к ведущим российским игрокам, призвав их более ответственно отнестись к выступлению за национальную команду. В заявлении ФТР говорится, что в следующем сезоне российской сборной предстоит решать сложные задачи. Мужская команда постарается вернуться в мировую группу Кубка Дэвиса, женская начнет борьбу в Кубке федерации. «Решать их нам предстоит во время трудного и порой болезненного процесса смены поколений», — отмечается в заявлении федерации. Федерация тенниса России призвала ведущих теннисистов не отказываться от приезда в национальную сборную, особенно если это происходит по выдуманным поводам. У игроков должны быть веские причины, чтобы не участвовать в играх за национальную команду. «Есть такая профессия — Родину защищать», — говорится в обращении.
— Чем оно объясняется?
— Экология, щадящий домашний режим без нагрузок, компьютеризация и отсутствие школы двора. Раньше дети выходили во двор и гоняли мяч до упаду, а сейчас им и выйти некуда. Это проблема. То есть сегодня в подготовку чемпиона нужно вложить гораздо больше сил и средств, чем раньше. Отбор способных детей идет у нас с четырех-пяти лет по многоуровневой системе. Более существенные выводы о перспективности спортсменов делаются в возрасте 12–13 лет, когда их можно отбирать с помощью специального тестирования и по анализам крови, в том числе на генном уровне.
— Но это же жестоко — в юном возрасте ставить крест на человеке по результатам каких-то анализов!
— Совсем не жестоко. Все анализы сдаются добровольно, они позволяют оптимизировать тренировочный процесс. Недельный цикл занятий строится так: первые два тренировочных дня — упражнения на быстроту, третий и четвертый — на скоростно-силовую выносливость, пятый и шестой — на общую выносливость. Но некоторым детям цикл надо подбирать индивидуально с учетом их физических особенностей. Мы выявили и другие закономерности: наилучшее воспитание быстроты идет у детей от семи до девяти лет. Нельзя этот период прозевать. Выносливость воспитывается до 16 лет. Проблема не в том, что мы кого-то отчислим за неперспективность, а в том, что работать с перспективными нужно индивидуально, а по нормативным требованиям в группе должно быть 14–16 человек. Эти нормы родом из Советского Союза, и изменить их никак не получается.
— По идее государство должно быть заинтересовано в выстраивании ранней системы воспитания спортсменов высокого класса.
— Тем не менее то, о чем я прошу, министерство сделать не может, поскольку нормативная база Минфина не соответствует реалиям. Или вид спорта не соответствует нормативной базе. Допустим, мы играем Roland Garros, это чемпионат мира на грунте, в Париже есть официальные отели, в которых мы должны жить. Но мы по определению жить там не можем, потому что по нашим нормам на эти цели средств выделено в три раза меньше, чем требуют международные организации. Если мне положено $200, то остальные $400 должна платить федерация?
Кроме того, нас в институте учили, и это считается до сих пор верным, что у спортсмена не может быть больше трех пиков достижений в год. У нас же в году 18 зачетных турниров, мы должны соревноваться 34–36 недель, но финансируется по нормативам не более семи недель. А остальное?
— За свои.
— До финансового кризиса мы так и поступали, но сейчас это нереально. Так и возникла необходимость поиска внебюджетного финансирования для поддержки тенниса.
— Денег на всех не хватает.
— У нас исторически сложилось так, что народные виды спорта — футбол и хоккей. Зарплата игроков в премьер-лиге больше миллиарда долларов в год. При том уровне игры, который показывает большинство команд, у многих людей, я знаю, уже возник вопрос: «Рационально ли мы тратим деньги?» А ведь результаты наших футболистов и теннисистов просто несравнимы. За прошлый год наши воспитанники стали победителями 577 международных турниров, неужели это не показатель?
— Я слышал мнение, что пик теннисных успехов России миновал, сегодня это уже инерция былых достижений.
— Это мнение легко опровергнуть статистикой юношеских соревнований: с 2004 года мы стабильно первые в Европе в возрастных группах от 12 до 18 лет. В этом году будет побит рекорд по выигранным турнирам среди юниоров за всю историю нашего тенниса.
— И Россия блистательно вылетела из Кубка Дэвиса. Куда деваются ваши 14-летние чемпионы? Почему они не дорастают до взрослых успехов?
— В 14 лет подготовка одного теннисиста стоит до 50 тыс. евро, а в 16 лет — уже 200 тыс. На этом стыке мы и теряем большинство своих воспитанников.
— Мы постоянно слышим, что они уезжают тренироваться в Испанию, Португалию, Америку. Вы не пытаетесь бороться хотя бы за лучших?
— Даже на них средств не хватает. В прошлом году у нас было 127 победителей международных турниров в возрасте до 14 лет. Оставьте их в России — и следующего поколения игроков просто не будет. Потому что они займут все крытые корты, и остальным будет просто негде тренироваться.
— То есть вы снабжаете чемпионами весь мир?
— Да. Но когда меня спрашивают, почему мы 14-летних спортсменов отпускаем, я отвечаю: мы заставляем весь мир работать на нас. Потом один из десятков или сотен «выстреливает» и начинает играть. За Россию.
— Как же, как же. Мы помним, с каким трудом вы буквально выцарапывали Машу Шарапову, чтобы она играла за нас, а не за США.
— Но ведь добились этого. Сейчас Казахстан, например, стал развивать теннис. Назарбаев сам играет и понимает, что такое теннис для имиджа страны. Попросил меня написать программу. Теперь там в 14 городах строятся теннисные корты. Они готовы оплатить подготовку каждого игрока, и потому сейчас 11 российских теннисистов играют за Казахстан. И три года подряд они в четвертьфинале Кубка Дэвиса. Играли бы они за нас, успехи были бы еще лучше, потому что у нас качество работы выше. И мы бы ни о каком кризисе не говорили.
— У них двойное гражданство?
— Да. Замечу при этом, что играть за Казахстан уехал третий состав нашей сборной. А второй состав, который остался дома, для большого тенниса умер — на его полноценную подготовку не нашлось денег.
— Уехавшие могут вернуться?
— Федерация не может гарантировать каждому 200 тыс. евро в год на нормальную подготовку. Умножьте эту сумму на 11, более 2 млн евро получится, а у меня бюджет на всю страну $8 млн. Для сравнения: в США он равен $225 млн, во Франции — 200 млн евро, в Китае — примерно $190 млн. И при такой разнице с 2001 по 2010 год мы лидеры в теннисе по суммарным результатам. Теннис первый среди летних игровых видов спорта со времени образования России, вот только на Олимпиаде в Лондоне волейболисты нас обошли — «золото» выиграли.
— Идеального теннисиста вы обрисовали. А каков, на ваш взгляд, идеальный бюджет тенниса для России?
— Для того чтобы нормально развиваться, надо $45 млн в год, чтобы просто держаться на уровне — 10–12 млн без учета средств на развитие материальной базы.
— У нас одного футболиста покупают за 60 млн евро, этой суммы хватило бы на весь теннис.
— Ладно покупка, это разовое вложение. Зарплата двух-трех таких игроков, как Денисов, — годовой бюджет федерации тенниса.
— Откровенно говоря, меня удивляет, что вы не можете найти для российского тенниса титульного спонсора, такого как «Газпром» или «Лукойл». В чем тут причина?
— У нас монополия спонсоров, есть 15–20 фирм, которые состоялись, но именно они в рекламе не нуждаются, им и так ничего не мешает двигаться дальше. А средний и малый бизнес пока не способен рекламироваться, да и боится. У нас в стране, кроме Кубка Кремля, нет больше ни одного турнира на постоянной основе. В США, к примеру, один турнир «Большого шлема» приносит прибыль $62 млн, а мы должны постоянно искать деньги, чтобы закрывать дыры в бюджете. Вот выигрывает Елена Дементьева Олимпийские игры, и Caz de France в ней заинтересован, а ни одна российская компания контракта ей не предложила.
— А мог бы помочь найти спонсора для нашего тенниса какой-нибудь попечительский совет?
— У нас такого нет. Вообще в мире спорт устроен по трем схемам. Первая — США, где государство не помогает общественным организациям, но сами эти организации в силу законодательства страны зарабатывают на спорт более миллиарда долларов в год. Вторая — Советский Союз, сегодня ее яркими представителями являются Франция и Китай: докажи бюджет, тебе дадут деньги, а ты потом за этот бюджет отвечай. Третья схема такова: государство дает деньги общественным организациям и контролирует их работу. Но у нас это не прошло, потому что дать денег общественной организации еще можно, а проверить ее уже никто не в силах.
— Даже как-то неловко об этом спрашивать… Какие у вас отношения с Путиным?
— Я был его доверенным лицом на выборах.
— Может, вы ему как-нибудь незаметно подсунете ракетку. Глядишь, увлечется.
— А чтобы денег получили легкоатлеты, президент должен научиться прыгать с шестом?
